Я помню, как мы переезжали. Двери в туалет и ванную не успели привезти и поэтому каждый, кто планировал воспользоваться ими по назначению, должен был громко обозначить своё намерение всем остальным.
Ремонт мы сделали в стиле кантри - в то время, 10 лет назад, кантри, наряду с провансом, был очень популярен. Много голубого цвета, акварельные обои с деревьями и ягодами в спальне и, разумеется, много бежевой мебели. Так в гостиной появился комод.
По замыслу он должен был занять бо́льшую часть длины стены - так и получилось. Два метра длиной, бежевый с резным рисунком в виде цветов. Совсем простой и лишённый изящества и дизайна в его современном понимании. Как-будто его смастерил самый ответственный и самый незамысловатый столяр на деревне. И я помню, как из-за этого комод сразу же не понравился маме.
Меня же комод вполне устраивал. То есть, конечно, он не являлся шедевром дизайнерской мысли, его никогда бы не взяли на парижский Maison Objet, но он прекрасно справлялся со всеми своими задачами. Идеально вписывался в выделенное ему пространство, надежно хранил документы и книги. На нем одинаково красиво смотрелись и свечи, и цветы, и зеркала, и фотографии в рамках, и кошка Клюква, для которой комод стал стартовой площадкой на мебель повыше.
Квартира постепенно обживалась. Я добавляла новые элементы, меняя те, которые успели потрепаться - дважды меняла обивку на диване, потерпевшую поражение в неравной борьбе с кошкой, то меняла, то совсем убирала скатерть на кухонном столе, шторы, ковры и прочее. И каждый раз маму мучил один единственный вопрос: «А как же комод? Когда же ты его поменяешь?»
Я могла просто купить на кухню кухонные полотенца, а мама все спрашивала, очень ненавязчиво, даже с украдкой, но при этом так непосредственно и прямо: «А когда же дело дойдёт до комода?» Помню, что меня иногда веселили эти разговоры, а иногда раздражали. Шло время, и на смену кантри пришёл скандинавский стиль, потом минимализм, а потом и mid-century modern, и в мои изменившиеся представления о прекрасном больше не вписывался ни стиль кантри, ни комод.
Помню, что я тогда сообщила маме, что наконец приняла решение поменять комод. Мама была счастлива. А я была счастлива, что счастлива мама. В январе будет год, как мамы не стало.
Я уже давно не люблю мой комод, но не нахожу никаких сил с ним расстаться. Я не люблю его, но люблю каждую ниточку, которая тянется от него к маме.
Я люблю все разговоры с мамой о комоде, хотя не любила раньше. Люблю рассказывать гостям о том, как мама из ничего находила повод для замены комода.
Люблю эти воспоминания, кажется, даже больше, чем мамины платья и украшения, которые с удовольствием ношу. Вместе с мамой я лишилась чувства дома.
Только сейчас я понимаю, что это чувство было настолько неотъемлемой частью меня, что я даже не знала о его существовании.
И до тех пор, пока мой уродливый комод самым нелогичным образом возвращает меня к этому чувству, он останется со мной.
Возможно, я только покрашу его в ярко синий.
Инстаграм Анны Андреевой @stereocoeur
